Иракская провинция Ниневия практически полностью захвачена боевиками из «Исламского государства» (ИГ). А ведь это не только самая плодородная провинция Ирака, но и историческое место компактного проживания ассирийцев. О борьбе курдов с исламскими террористами говорится сейчас много, а вот о том, что происходит с одним из древнейших христианских народов – ассирийцами, – практически ничего. Марат Хайруллин отправился в Ниневию и встретился там с лидерами возрождаемого боевого крыла Ассирийского демократического движения.
Лететь в Эрбиль, столицу иракского Курдистана, пришлось через Дубай. Сегодня Эрбиль – это одна из горячих точек мировой политики: со дня на день парламент Иракского Курдистана должен назначить дату голосования о независимости. Учитывая, что, кроме курдских отрядов, которые называют пешмарга, сегодня воевать с террористами из ИГ практически некому, Иракский Курдистан имеет реальные шансы на международное признание. Более того, де-факто это событие уже можно назвать состоявшимся: у Иракского Курдистана есть свой парламент, свой президент и самое главное – своя армия. Курды имеют право на свою армию – 12 батальонов пешмарга – и официально согласно новой иракской конституции. Но самое важное, что официальный Багдад не сможет помешать Эрбилю отделиться, даже если захочет, так как два города отрезаны провинцией Мосул, которую ещё здесь называют Ниневия. А сдача столицы Ниневии – Мосула, когда почти 50 тыс. иракских солдат бежали от 5–7 тыс. боевиков ИГ, показала практически полную неспособность войск официального Багдада сражаться.
Ассирийцы считают, что защитить себя они могут только сами
Ниневийская долина – историческое место компактного проживания одного из самых древних христианских народов – ассирийцев, а также курдов-езидов. После захвата Мосула отряды пешмарга неожиданно отступили из христианских городов и деревень, чем вызвали настоящую гуманитарную катастрофу. В результате около 180 тыс. ассирийцев, покинув свои дома, бежали в Иракский Курдистан. Также свои дома оставили около 250 тыс. езидов и около 60 тыс. представителей народа шебака – ещё одного малого народа Ирака. Все они в современной иракской мясорубке в прямом смысле оказались никому не нужными – ни арабам, контролирующим Багдад, ни курдам в Эрбиле. Ни уж тем более фанатикам из ИГ, которые, захватив Мосул, тут же издали специальную фетву, что все христиане, езиды и шебака должны немедленно либо принять ислам, либо платить специальный налог на веру. В противном случае им предписывалось покинуть свои дома в одной одежде.
Нужно сказать, что если в Эрбиле ещё есть что-то знакомое глазу европейца – прежде всего бурно развивающийся деловой центр, – то расположенный в горах город Дахук, столица одноимённой провинции, уже является, что называется, полной восточной экзотикой. Меня встретили переплетение узких улочек, восточные развалы, вкусные ароматы из живописных арабских и курдских ресторанчиков, больше напоминающих забегаловки, но с отличной едой. Компании мужчин неторопливо раскуривают кальяны прямо на тротуарах.
В Дахуке расположен один из основных офисов Ассирийского демократического движения – главной и фактически единственной политической силы ассирийцев. Долго я здесь не задержался. Встретившись с лидером местных ассирийцев Фаридом Якубом, я отправился дальше, в один из самых древних городов современной Месопотамии – Алькаш. Считается что его основали за 800 лет до нашей эры. До войны этот небольшой городок, будучи одним из важных исторических центров христианства на территории современного Ирака, насчитывал чуть более 4 тыс. жителей, подавляющее большинство которых ассирийцы. И именно на этот город, расположенный всего в 30 километрах от Мосула, предприняли в августе массированное наступление боевики ИГ.
Наступление исламистов удалось остановить и даже отбросить назад, вернув контроль над близлежащим городом Телескоф. Однако сегодня Алькаш находится фактически в прифронтовой зоне – от него до позиций исламских фанатиков не более 15 километров. И каждый день здесь ожидают нового наступления исламистов, поскольку город занимает стратегическое положение в Ниневийской долине.
Это историческое место компактного проживания ассирийцев, один из самых важных культурных и исторических центров. Сегодня известно о случаях жестокой расправы над мирными жителями в Ниневии и ряде окрестных деревень. В этой ситуации ассирийцы в лице своей основной политической силы – Ассирийского демократического движения приняли решение о возрождении своего боевого крыла, которое ещё со времён Саддама Хусейна воевало с диктатурой. 11 августа в городе Алькош в местном офисе Ассирийского демократической движения был официально сформирован первый отряд ассирийского ополчения «Зо-аа». На нашивках этих ребят написано на древнем ассирийском языке – «Двех Наше», что в переводе означает «Жертвующие собой».
Служить в отряде считается большой честью
Командир отряда «Зо-аа» Ашур Ханона показывает нам, как несут службу его ребята. Пока основная задача бойцов «Зо-аа», рассказывает он, – наблюдение и предупреждение о нападении. Боевики ИГ передвигаются на джипах с огромной скоростью. Их передовые позиции расположены всего в 15 километрах от Алькаша – это расстояние они могут преодолеть буквально за считанные минуты и напасть на беззащитный город. «Вот там в 25 километрах плотина Мосула, здесь недавно отбитый у боевиков город Телескоф, а вон там селение Бенуа, где сейчас находятся боевики», – показывает он, когда мы поднимаемся на крышу здания, где оборудован наблюдательный пост.
В отряде командира Ашура есть как опытные бойцы, имеющие боевой опыт ещё со времён партизанского движения, так и совсем зелёная молодёжь. Служить в отряде считается большой честью. Об этом нам говорит 18-летний студент Ривен: «Это наш долг и большая честь – защищать наши деревни, ради нашего народа мы все готовы пожертвовать своими жизнями».
После атаки исламистов маленький городок Алькаш захлестнула волна беженцев – сегодня здесь живут более 200 семей. Это больше тысячи человек, бежавших из своих домов в буквальном смысле в том, что было на них надето. Мы встречаемся с двумя такими семьями.
«Моя семья вынуждена была бежать из деревни Бенуа, которую захватили террористы, – рассказывает глава семейства Хайтами Сулейман. – Несколько дней мы жили в поле под открытым небом перед контрольно-пропускным пунктом отряда пешмарга, затем нам разрешили поехать в лагерь беженцев возле города Телан – там мы жили в переполненном спортзале. После чего мы решили поехать в Алькаш, чтобы быть рядом со своим народом. Здесь мы несколько дней жили в древнем монастыре Девы Марии, после чего местная ассирийская община нашла нам временное жильё». Ассирийцы – очень сплочённый народ. Они стараются помогать друг другу, расселяя беженцев по семьям. Для небольшого городка Алькаш это очень нелегко, тем более что ассирийцам сегодня официально практически не поступает международной гуманитарной помощи. В основном беженцам помогает ассирийское землячество. На вопрос о том, в чём сегодня больше всего нуждаются беженцы, глава ещё одного семейства Геворгис Якуб отвечает: «Нам один раз оказали помощь по линии ООН, и всё. Но самое важное – здесь нет работы и не на что содержать наши семьи».
Таким, как Геворгис и его семья, террористы вообще не оставили выбора. Причина – их принадлежность к ортодоксальной ветви Ассирийской церкви Востока. Для них отказаться от своей веры хуже смерти, и за это исламисты их жестоко убивают. Однако меня поражает, что Геворгис, несмотря на своё бедственное положение, говорит об исламских фанатиках, угощая нас невероятно вкусным и ароматным кофе, даже с каким-то сочувствием: «Для ассирийцев, езидов и шебака, шиитов по вере, ситуация просто ужасная, хотя мы спокон веку живём в Ниневии. Исламские фанатики ненавидят христиан и убивают нас. И при этом эти несчастные думают, что действуют от имени Бога. Какое страшное заблуждение! Но мы всё же надеемся, что выход из этого тупика будет найден».
Геворгису вторит его супруга Нина: «Мы оставили наши дома, землю, потому что верим, что только Бог спасёт нас и вернёт нас домой. Мы молимся о мире в Ираке, за весь народ, не только за христиан. Мы хотим найти общий выход из этой ситуации, который позволит всем народам жить в мире».
Мы попрощались, но я ещё долго думал об этих удивительных людях – Геворгисе и его супруге Нине и их словах.
А дальше наш путь лежал в прифронтовую деревню Шарафия, за которой уже начинаются позиции исламских террористов из ИГ.
«Нам не нужно чужой земли, но не надо трогать нашу землю»
Древняя ассирийская деревня Шарафия находится практически на линии фронта. До позиций террористов ИГ, расположенных в соседней деревне Бенуа, отсюда не более 10 километров. Здесь расположен передовой боевой отряд «Зо-аа». Он непосредственно несёт боевую службу, готовый каждый день вступить в бой с врагом. Задача отряда, которым командует Фуаз Масуд, – встретить врага и навязать бой, чтобы дать время людям в Алькаше подготовиться к нападению.
Шарафия – это форпост обороны ассирийцев, и поэтому жители её покинули. Житель Шарафии Джони показывает нам деревню. Из-за постоянных обстрелов здесь небезопасно, и поэтому мы передвигаемся в сопровождении вооружённой охраны: «Это очень древняя деревня, она была построена из необожжённой глины. При Саддаме её полностью перестроили. Все жители принадлежат к одному древнему роду, всего жили здесь 25 семей. Сейчас все уехали, остались только мы – члены Ассирийского демократического движения. Это единственная сегодня сила, готовая сражаться за наш народ с исламистами».
Мы подходим к КПП на въезде в Шарафию, где несут службу родственники Джони. Он показывает нам брошенные жителями дома. Потом ведёт в пустую школу, которой сельчане когда-то очень гордились: «Посмотрите, что стало с нашей прекрасной школой. Здесь учились до войны 20 ребят. Четверо моих сыновей окончили её. Как только началась эта война, школа закрылась, дети уехали. А вместо них здесь жили беженцы. Когда террористы захватили соседний город Телескоф, уехали и они, а в классах жили солдаты. Посмотрите, что стало с нашей школой…»
В её классах полное запустение. И только детские рисунки на стенах напоминают о том, что когда-то здесь бегали детишки. Образ жизни ассирийцев в деревнях мало чем изменился с древних времён: уклад местной общины – это что-то вроде родовой коммуны. Джони приводит меня в большой деревенский храм с резиденцией епископа и даже духовным колледжем, где проходили первые этапы обучения ассирийские священники. Сейчас храм пустует. Джони показывает нам взломанный ящик для пожертвований и выбитые двери комнаты, где священники переодевались. Потом мы поднимаемся на балкон храма и долго любуемся окружающим пейзажем.
«На этой земле мы живём уже больше тысячи лет, и нам не нужно чужой земли, – говорит мне Джони. – Но, пожалуйста, не надо трогать нашу землю, ведь моя деревня совсем маленькая. Дайте нам жить спокойно, мы всего лишь хотим мирно жить на своей земле. Неужели это так много?»
Перед уходом Джони показывает мне святые писания и долго стоит перед ними не в силах закрыть, видимо, молясь о чём-то очень сокровенном. Возможно, о том, что говорил мне на балконе.
Святая обитель
Обстановка вокруг ассирийского города Алькаш в Северном Ираке очень непростая. Террористы ИГ засели всего в 15 километрах от города, их летучие отряды на джипах постоянно нападают на окрестные деревни. Но тем не менее мы не удержались и поехали в горы, чтобы посетить одно из самых красивых и легендарных мест раннего христианства – горный монастырь святого Раббана Ормизда. Монах Раббан Ормизд, причисленный впоследствии к лику святых, основал этот монастырь в 640 году. В Средние века на протяжении почти 300 лет здесь была расположена резиденция патриархов Ассирийской церкви Востока. Здесь погребены девять патриархов Ассирийской церкви. И это один из самых древних христианских монастырей на Земле.
На протяжении своего существования он постоянно подвергался нападениям – его сжигали Тамерлан, арабы, курды. В XIX веке здесь были мученически убиты сотни христиан. Но каждый раз святая обитель возрождалась. С 1975 года здесь идёт масштабная реконструкция. Жители Алькаша мечтают, чтобы монахи вернулись в свою обитель.
Сегодня из-за войны работы здесь полностью остановлены. Но уже на подъезде по крутому серпантину монастырь производит фантастическое впечатление – настоящий город, высеченный в скале. Мы оставляем машину – дальше предстоит подъём по длинной лестнице. Самое удивительное то, что монастырь совершенно пуст, если не считать автоматчика далеко внизу у шлагбаума на въезде в ущелье. Можно ходить где угодно, при этом двери главного храма открыты, лежат святые книги и вокруг ни души. Можно сколько угодно молиться в тишине – удивительное ощущение!
Прямо из храма можно пройти в катакомбы, где по поверьям местных жителей находится келья, в которой исполняются желания. Правда, не все. Как объясняет наш сопровождающий Фарис, надо, закрыв глаза, загадать желание и, вытянув руки, идти в темноте к кресту в стене. Если ладонь попала в центр креста, желание обязательно исполнится.
Но я ничего особенного здесь не стал загадывать, а просто помолился как мог в этом месте, поблагодарил Бога за всё, что есть в моей не очень путёвой жизни, и пошёл дальше бродить по этому удивительному месту.
Здесь можно часами ходить по бесконечным переходам, лестницам, спускам и подъёмам, высеченным прямо в скале монашеским кельям, постоять у могил патриархов, посетить загадочную соляную пещеру, в которой вода сочится прямо из стен. По преданию здесь излечиваются многие болезни. И всё равно этого будет мало.
А потом на закате я долго сидел и смотрел на долину. И снова, и снова благодарил Бога за этот замечательный день, проведённый на войне.
Эрбиль – Дахук – Алькаш – Шарафия
Справка
Прямая речь
Мы поняли, что защитить свой народ можем только мы сами
Дахук Фарид Якуб, лидер ячейки движения в провинции:
– Ещё во времена Саддама наши партизаны совместно с отрядами Курдской демократической партии воевали против диктатора. Когда американцы свергли Саддама, мы расформировали свои отряды и стали активно участвовать в политической жизни страны: у нас было два депутата в парламенте страны и один министерский портфель. Однако вторжение ИГ разрушило это всё, и ассирийцы вместе с езидами оказались в ужасном положении. После взятия Мосула и отступления курдов из Ниневийской долины мы оказались совершенно беззащитны. И в этой ситуации мы поняли, что защитить свой народ можем только мы сами, поэтому мы приняли решение на базе нашего движения о возрождении боевых отрядов, которые будут защищать наш народ.
Нам отступать больше некуда
Ашур Ханона, командир отряда «Зо-аа»:
– Мы собрали наш отряд, чтобы защищать Ниневию и другие христианские города. Если понадобится, то даже ценой своей жизни. Мы поняли, что после отступления иракской армии и пешмарга защищать нас больше некому. Я не знаю, что это было за тактическое отступление, но в результате у исламистов появилось тяжёлое вооружение – артиллерия, миномёты, пулемёты, установленные на джипах.
И это оружие они в первую очередь применили против нашего народа.
А у нас только автоматы Калашникова. Но мы готовы стоять до конца, так как нам отступать больше некуда.
Мы ждём нападения в любой момент
Фуаз Масуд, командир отряда:
– В нашем отряде есть ветераны Ассирийского демократического движения ещё со времён борьбы с диктатором, но также много добровольцев из деревень, которые подверглись нападению террористов. Террористы совсем рядом от нас, в деревне Бенуа. И мы ждём нападения в любой момент. И хотя нас не очень много, мы будем защищать свою землю до последнего.
Источник: versia.ru