Подписание договора о стратегическом партнерстве России и Абхазии прокомментировал известный абхазский политик, исполнительный секретарь Координационного совета партий и общественных организации Республики Абхазия Нугзар Агрба.
— В какой степени подписанный договор является результатом тех изменений, которые произошли в Абхазии в середине года. Иными словами, мог ли возникнуть договор именно с такими формулировками при режиме Анкваба?
— События от 27 мая имеют к договору прямое отношение. Рауль Хаджимба оказался последовательным политиком и сделал шаги навстречу добрососедским отношениям с Россией. При Анквабе это было бы невозможным. Более того, Хаджимба не испугался широко обсудить проект Договора.
— Были ли какие-то принципиальные изменения в тексте договора по результатам этого обсуждения? Каковы оказались самые дискуссионные вопросы?
— Насколько я знаю, были три варианта проекта. Что отрадно, обе договаривающиеся стороны поэтапно шли путем компромиссов. А в абхазском обществе все вопросы были дискуссионными, даже такой вопрос, как развитие абхазского языка. Абхазов больше всего настораживал вопрос территориальной целостности республики, но руководители России дали на него ответ и сняли все опасения.
— Вызывала ли дискуссию ключевая – пятая статья договора, где говорится о создании объединенной группировки войск для охраны границ Абхазии, в том числе от внешней агрессии?
— Споры, конечно, были , но как может быть иначе? Возникала мысль, что абхазский президент, он же главком, как бы отстранен от принятия решения. С другой стороны, мы не вторая армия в мире.
— При Анквабе решение вопросов, вынесенных в пятую статью, искусственно затягивалось?
— Анкваб – это тайна. Сейчас кому-то выгодно из него сделать героя. Но мы замечали, что он мог сильно рассорить нас с нашим, пожалуй, единственным другом в мире. Он вел опасную игру.
— Какими соображениями была обоснована попытка оппозиции до последнего оспорить договор?
— Оппозиция надеялась на срыв переговоров, ослабление позиции Хаджимба, на недовольство масс продолжающимся ухудшением жизни, что уже привело к событиям 27 мая. У ветеранов свое понимание, что для Абхазии означают союзнические отношения, но «Амцахара» проиграла, ее действия не одобряются, они разрушительны для построения российско – абхазского дома дружбы.
Но в целом, мне кажется, все общество было готово к подписанию договора. Он просто необходим всем сторонам, а для Абхазии это спасение. Лично для меня и моей семьи важен мир, который несет в себе договор.
— А уровень жизни в Абхазии действительно сильно снизился за полгода?
— Да, есть трудности во всех сферах, во многих областях сохраняется отставание, по-прежнему разрушена столица, остается острой проблема трудоустройства молодежи. Жить в Абхазии стало некомфортно, благо еще ноябрь выдался на редкость теплым.
Новой власти предстоит сделать много, чтобы выровнять качество жизни, и нас радует, что о вложениях в экономику Абхазии Путин сам сказал. Главное, что с подписанием договора разрешатся и другие проблемы – в случае военной угрозы Абхазии гарантирована помощь РФ. Поэтому договор исторически и политически выгоден и оправдан.
— С другой стороны, есть ощущение, что договор с такими формулировками отдаляет урегулирование вопросов с Грузией на неопределенный срок, в том числе и вопрос о восстановлении движения по транскавказской железной дороге. Вы согласны с этим?
— По железной дороге, конечно, трудности будут, но надо исходить из геополитики и интересов России. Вопрос стоит так: Грузия и Россия или Грузия и Абхазия? Грузия должна признать итоги войны, признать независимость Абхазии. А с Россией Грузия в будущем будет дружить. Антироссийские интересы в Сакартвело существовали и в советские времена, а о «руке» Москвы байки еще со времен холодной войны. Россию не недолюбливают из-за ее мощи и духовности, но кто, в принципе, когда пострадал от России?
— Те деньги, которые Абхазия получила сейчас от России, меньше, чем рассчитывали в республике? Нет таких настроений, что «старший брат» сокращает финансирование?
— Денег пока нет, чувства обмана тоже, а помощь России и так ощутима. Я бы больше боялся российского чиновника, без человеческого лица.
— Как вы думаете, в какой мере подписание договора ускорила ситуация на Украине? Можно ли назвать ее катализатором?
— Не только Украина, положение в мире изменилось.
— Как в Абхазии сейчас воспринимается происходящее на Донбассе? Нет ощущения, что Россия там могла бы сделать больше?
— Да, есть такое ощущение, что принято половинчатое решение. Дали Киеву окрепнуть, а это чревато серьезными последствиями – убийства людей продолжаются, война не подошла к своему концу. Конфликт размораживается, свобода достигается острием шпаги. Возможно, и Москве сейчас нужна передышка.
— В принципе, Абхазия ведь тоже такое проходила в 90-е, когда была в изоляции. Уместны ли такие аналогии?
— Все же Россия нас не бросала. Отношения в разное время было неодинаковым, но гуманное отношение к народу Абхазии Россия и простые люди всегда проявляли.
— В чем, на ваш взгляд, для России основные выгоды от подписания договора?
— Россия отодвинула границы НАТО на 220 километров. Абхазия – это буферная зона между злом и добром.
Николай Проценко
Источник: kavpolit.com