Новая государственная «Стратегия по борьбе с экстремизмом до 2025 года», которую Владимир Путин в четверг обсуждал с членами Совета безопасности, не вызвала большого ажиотажа в СМИ.
Концепций много, толку мало
Одна из причин заключается в том, что похожих стратегий и концепций за последние годы было принято огромное количество, но вряд ли кто-то, за исключением специалистов, представляет, что в них было написано.
И даже специалист, наверное, не сразу отличит цитату из «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», утвержденную Дмитрием Медведевым в мае 2009 года, от выдержки из «Концепции общественной безопасности в Российской Федерации», которую Владимир Путин подписал год назад.
Например: «Уровень террористической угрозы на территории Российской Федерации продолжает оставаться высоким, масштабы последствий террористических актов значительны. Террористы стремятся расширить географию своей деятельности, на территории страны отмечается активность международных террористических организаций, которые привлекают наемников и боевиков, состоящих в экстремистских организациях, и оказывают им финансовую помощь, поставляют оружие».
Или: «Главными направлениями государственной политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу должны стать усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, прежде всего детей и подростков, совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с преступностью, коррупцией, терроризмом и экстремизмом, повышение эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом, расширение международного сотрудничества в правоохранительной сфере».
И еще: «В целях обеспечения государственной и общественной безопасности: совершенствуется структура и деятельность федеральных органов исполнительной власти, реализуется Национальный план противодействия коррупции, развивается система выявления и противодействия глобальным вызовам и кризисам современности, включая международный и национальный терроризм, политический и религиозный экстремизм, национализм и этнический сепаратизм; создаются механизмы предупреждения и нейтрализации социальных и межнациональных конфликтов; формируется долгосрочная концепция комплексного развития и совершенствования правоохранительных органов и спецслужб, укрепляются социальные гарантии их сотрудников, совершенствуется научно-техническая поддержка правоохранительной деятельности, принимаются на вооружение перспективные специальные средства и техника, развивается система профессиональной подготовки кадров в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности; укрепляется режим безопасного функционирования предприятий, организаций и учреждений оборонно-промышленного, ядерного, химического и атомно-энергетического комплексов страны, а также объектов жизнеобеспечения населения; повышается социальная ответственность органов обеспечения государственной и общественной безопасности». (Приносим извинения за длинную цитату, но это одно предложение).
И наконец: «Неблагоприятные тенденции наблюдаются во внутренней миграции, основным вектором которой остается переселение мигрантов с востока страны в центр, в том числе в Московский регион, в результате чего не только усиливается дисбаланс в распределении населения по территории Российской Федерации, но и растет социальная напряженность в обществе, способствующая возникновению ксенофобии, национальной, расовой и религиозной розни, а также увеличивается количество этнических организованных преступных групп».
Если вы правильно угадали, из какого документа какая цитата, то вы, наверное, работаете в Совете Безопасности. Для всех остальных: первая и последняя цитаты из «Концепции общественной безопасности», вторая и третья, соответственно, из «Стратегии национальной безопасности».
Теракты в Волгограде, напомним, произошли после принятия обоих документов.
Критика
Новую Стратегию правозащитники начали критиковать еще летом, когда предварительная версия была представлены обществу в лице правозащитников. В основном, критику вызывали неточные либо слишком широкие формулировки. Например, деление религий на «традиционные» и «нетрадиционные». Как отмечали правозащитники, большинство протестантских церквей не являются для России традиционными, но угрозы общественному порядку они не представляют. Как и, например, кришнаиты.
Основной претензией (и она не устранена), судя по всему, и к нынешней версии документа является расплывчатость самой дефиниции «экстремизм» и «идеология экстремизма». В результате «экстремизмом» можно объявить все что угодно.
Кроме того, в статье 165 говорится: «Основным инструментом радикализации общества становится вовлечение различных групп населения в протестные акции, которые впоследствии трансформируются в массовые беспорядки».
Понятно, что авторы документа имеют в виду украинский Евромайдан, где акция протеста переросла в вооруженный государственный переворот. Но от митинга врачей, недовольных массовыми увольнениями, до Майдана – огромный путь, который можно пройти, только если и государство будет себя вести так же бездарно и глупо, как администрация Януковича. А сами по себе протестные акции – это вовсе не экстремизм, а указание государству на решения ошибочные, недостаточно проработанные или, что бывает чаще всего, такие, которые банально забыли разъяснить.
Отдельно разобрал Стратегию «Гринпис», который опубликовал по этому поводу обширный документ. Основная претензия экологов – недостаточная самокритичность документа. «Значительную часть экстремистской деятельности (возможно, исключая националистическую и религиозную) вызывают неадекватные (в т.ч. противозаконные или неприемлемые существенной частью общества) действия отдельных представителей власти (в т.ч. исполнительных, правоохранительных и судебных органов)», – говорится в преамбуле к документу.
И с этим сложно поспорить, ведь сам Владимир Путин говорил о «продажных сотрудниках правоохранительных органов» как о неотъемлемой части «аморального интернационала». Практически все громкие случаи этнических и межнациональных конфликтов, которые происходили в последние годы – от Бирюлева до Сагры – были вызваны именно бездействием правоохранительных органов. И как только полиция переставала делать вид, что «ничего страшного не случилось», а приступала к выполнению своих прямых обязанностей, «межнациональный конфликт» чудесным образом утихал.
Тайна
Показательно, что итоговый текст Стратегии в открытом доступе найти невозможно. На сайте Кремля опубликовано только вступительное слово Владимира Путина. Сайт самого Совета Безопасности последний раз обновлялся 12 ноября, и такой «малозначительной» новости, как утверждение Стратегии, на нем нет, не говоря уж о том, чтобы опубликовать текст. Сайты МВД и ФСБ также не уделили этой «мелочи» внимания.
Возможно, подобное поведение вызвано той критикой, которая обрушилась на документ в июне. Тогда, кстати, полный текст также не опубликовали, но раздали членам Совета по правам человека при президенте. Поэтому судить о Стратегии мы можем исключительно по процитированным тогда фрагментам. И это, скорее всего, вторая причина нынешнего молчания СМИ: обсуждать нечего.
Показательно, что поиск в интернете по ряду еще летних цитат приводит к документу, озаглавленному «Методические рекомендации по профилактике и противодействию экстремизму в молодежной среде» и разработанному Минспорттуризмом России совместно с МВД России и ФСБ России еще в 2011 году.
В отличие от активистов проекта «Диссернет», мы не будем огульно обвинять всех подряд в плагиате. Возможно, что совпадение формулировок случайно. Но возможно, что авторы Стратегии просто не стали переписывать показавшиеся им удачными формулировки из более ранних документов. А это, как ни крути, плагиат.
Опыт революции в соседней стране и самых громких экстремистских выступлений в России должен был продемонстрировать правоохранительным органам, что первопричиной наиболее разрушительных событий становятся не столько экстремисты, сколько несправедливые или неадекватные действия самой государственной машины. Экстремисты подключаются позднее.
Украинцам три года из каждого государственного утюга кричали о том, как все будет прекрасно после ассоциации с Евросоюзом. Разумеется, они не поняли, когда им заявили, что в Европу Украина больше не идет.
Жители Бирюлева годами пытались достучаться до властей с жалобами на грязь и криминал вокруг овощебазы. Разумеется, люди вышли на улицы, когда произошло убийство (не имевшее, кстати, к овощебазе ни малейшего отношения).
Стратегия по борьбе с экстремизмом на ближайшие 11 лет должна приниматься не кулуарно Совбезом, а массово, с привлечением общественных организаций, НКО, религиозных структур и даже частных специалистов в области безопасности.
Иначе она будет в лучшем случае бессмысленной, а в худшем — вредной и для общественной, и для государственной, и для национальной безопасности.
Петр Бринский
Источник: kavpolit.com